Слегка стыдясь, но трепетно любя, Она швырнула вывернув наружу, К его ногам свою босую Душу, И отдала до капельки себя.
[more] А он не знал, как быть с её Душой, Поскольку брал все прелести от Тела, Его натура просто не хотела, Делиться им с соперницей чужой. Курил все ночи, мысли ворошил, Пытался снять какие-то вопросы, Ей пепел в Душу сыпал с папиросы, Потом окурок там же и тушил. Не находя желаемый ответ, Погладив её тонкие косички, Он прижимался к Телу, по привычке, И убеждался - Души - это бред.
Однажды Тело, как в немом кино, Ушло от грубости и больше не вернулось, В его сознаньи что-то шевельнулось, Ведь он теряет главное звено. Потом себя, конечно же ругал, Что не ценил Души в любимом Теле, И разделял, зачем-то их, доселе, А вот теперь безумно тосковал.
И как-то раз, случайно, под столом, Он Душу запылённую увидел, Которую бездушно так обидел, И не пригрел когда-то под крылом. На удивление она была жива, Лишь краски яркие немного потускнели, Как не заметил он её в любимом Теле, Видать не тем была забита голова.
Открылась дверь, дрожащею рукой, Он две Души ей протянул с порога, А про себя молил, с надеждой, Бога, Хотя не знал молитвы не одной. Она взяла находку не спеша, Перед его Душой захлопнув двери, Он понял, что в чужом, холодном Теле, Теперь живёт любимая Душа.
